ПУБЛИКАЦИИ

Тропой Суворова

(из альпийского альбома Ольги Калашниковой)

В жизни московской художницы вначале была прикладная математика, потом живопись. Ольга и предположить не могла, что скоро судьба предложит ей новые маршруты, потребует от нее мужской выносливости, введет хрупкую синеглазую женщину в мир военной истории, наполненной походами, сражениями, героизмом русских солдат. (от редакции)

"На исходе XVIII века, в 1799 году, великий русский полководец А.В. Су?воров со своей армией совершил легендарный переход из Италии через Швейцарские Альпы. Такое в истории до этого случалось только раз. Первым провел свою армию через эти неприступные горы Ганнибал. Русскому фельдмаршалу было уже 70 лет, когда он вместе со своими солдатами, верхом на низкорослой лошадке, проделал этот неимоверно трудный путь. Со своей армией он одолел Сен-Готардский перевал. По 16-метровому ледяному спуску Паникс, в обход противника, избежав фронтального столкновения с французским отрядом, Суворов провел свою армию в долину Рейна и спас тем самым многие человеческие жизни. В непрерывных боях с противником, в тяжелых горных условиях Суворов вывел русскую армию из лабиринта Альп в Австрию и обеспечил её возвращение на Родину".

Это строчки из предисловия книги Георгия Петровича Драгунова "Чертов мост. По следам Суворова в Швейцарии" (1995), которую автор мне подарил с пожеланием, чтобы книга, "хоть чуть-чуть помогла в странствиях по Швейцарии". Я очень благодарна писателю, и действительно книга стала для меня путеводителем и одновременно живым учебником истории.

Для подготовки к 200-летнему юбилею легендарного перехода Суворова российскими и швейцарскими энтузиастами был создан Общественный комитет, который пригласил московских художников съездить в Альпийскую республику (за свой счет, конечно). К сожалению, из большой группы художников решились поехать только два "отчаянных" человека: Б.П. Карякин и я. Приходилось резко и смело менять тему в искусстве, ибо до этого у меня были лирические пейзажи, натюрморты с цветами нашей средней полосы России, портреты детей, стариков и женщин. За первой поездкой последовали другие, самостоятельные.

2002 год. Отшумели юбилеи, отгремели залпы из российских, швейцарских, французских пушек и ружей. На высшем военном уровне проведены конференции и коллоквиумы. Историкам наступает время подводить итоги и говорить о непреходящем значении этого удивительного со всех точек зрения похода. Но пришло время и художнику поделиться своими впечатлениями от увиденного. Сейчас мне самой поразительно, как у меня хватило сил, выносливости, да и просто смелости, без какой-либо государственной поддержки, без спонсоров, без знания языков Швейцарской Конфедерации (а их несколько), с одним лишь этюдником и холстами отправиться в путь, совершить своё восхождение. Если первая поездка объяснялась любопытством, то в дальнейшем меня вело чувство, пришедшее ко мне на перевале Сен-Готард, первом месте, куда меня привезли из аэропорта Цюриха. Космические просторы, окаменевшая вечность, застывшее время. Во всём этом было присутствие русского духа наших воинов, их чести. Всё это всколыхнуло во мне то, что, наверное, и называется генетической памятью. Я узнавала о победах нашего оружия, ума, смекалки наших воинов, а моё сердце отмечало, сколько лишений, тяжести, страданий они переносили. Я не могла не продолжить работу над этой темой и отложила на время русские пейзажи.

Мы знаем грандиозное полотно В.И. Сурикова, изобразившего почти всё: скалы и льды, людей, уверенных в своём полководце, и самого гения, А.В. Суворова. Искусству живописи доступно переносить зрителей в иные миры и времена.

Я - не баталист. Мне выпало иное. Не сразу, но я поняла, что должна просто, точно и честно показать Швейцарию и русских людей в Швейцарии. По каким тропам и мостам проходили воины, где нашли последнее прибежище убитые в боях? Что чувствовали здесь люди с равнинным восприятием при роды. Я узнавала страну. Появлялось много вопросов. Кто такие швейцарцы? И кто - мы? Помним ли героические свершения предков, сохранили ли их дух?

Первых туристических впечатлений для искусства маловато. Чтобы понять и почувствовать, надо вглядеться и вжиться. Судьба дала мне эту возможность. Я познакомилась со многими людьми, женщинами и мужчинами, стариками и детьми, живущими в этом краю, среди скал и утесов, у водопадов и гудящих горных речек, среди роз и виноградников во французской части страны, где жаркое и ласковое солнце, освещая непрерывную цепь снежных вершин Альпийских гор на горизонте, превращает жуткие скалы в сияющие алмазы. Я жила не в крупных городах, а в маленьких городках и деревушках, где помимо пейзажей писала много портретов. Мне позировали священник-капуцин из Андерматта, со своей неизменной трубкой и по вечерам играющий в театре, веселый и загорелый железнодорожный рабочий Франко, виноградарь Пьер, приветливо угощавший своим вином, девочка Матильда, красавица Беатриче, её муж-скульптор Пако, директор музея на Сен-Готарде Карло, инженер Габриэле, 86-летний пастух Бонадей... Список можно продолжать и продолжать. По национальности это были темпераментные итальянцы, веселые французы, первые и вторые любили подшучивать над сдержанными немцами-швейцарцами.

Я увидела любовь швейцарцев к своей земле, своим предкам. Они создали жизнь, похожую на рай, в которой уютно и красиво. Они гордятся историей своей Конфедерации, объединившей многие народы и кантоны, их союзу - 700 лет. Удивительно, но они искренне чтят память о нашем великом полководце. Его имя известно большинству граждан этой страны. Во многих домах, а уж в ресторанчиках и подавно , много репродукций с портретами А.В. Суворова, гравюр с изображениями мест боев. Есть музеи Сувоpoвa. Конечно, во многом наивны их экспозиции, малопрофессиональны, но зато 'там бывает много туристов. Много людей, серьезно увлеченных темой перехода русской армии через Альпы. Помню, как-то раз на улице Андерматта житель городка (в городе 1200 жителей) господин Урс Рёгли, налоговый инспектор, два часа рассказывал мне о Суворове.

Небольшая историческая справка. После разгрома французов в Италии союзнические обязательства вынудили А.В. Суворова вступить на территорию Швейцарии. Начиналась осень 1799 года. Для соединения союзных армий (в районе Цюриха) фельдмаршал избрал кратчайший, но наиболее трудный путь на север страны через массив Сен-Готард, высота которого в отдельных местах достигает трех тысяч метров. С золотистых кукурузных полей Ломбардской равнины, от лазурно-голубых озер, от густых каштановых лесов, к югу переходящих в пышную южно-европейскую растительность с пальмами и магнолиями, путь русской армии проходил на север, к Швейцарским Альпам. Дороги в узких горных долинах с трудом протискиваются сквозь каменные расщелины. В этих узких и глубоких долинах солнце словно огромный мяч, быстро проскакивает от одного склона к другому, заставляя потом долго светиться отраженным светом соседние гранитные пики. За пять сентябрьских дней войска прошли вдоль реки Тичино (давшей название итальянскому кантону Швейцарии). Впереди был подъём на перевал Сен-Готард. Дорога становилась всё уже и круче. Там, на юге, было тепло, здесь же солдат продували горные ветры и солнце. вставало по утрам в тумане.

В этой мгле и тумане русские 13(24) сентября, атаковав неприятеля, стремительным ударом обратили его в бегство. Несмотря на то, что французы, давно укрепившиеся на массиве Сен-Готард, знающие здешнюю местность и умело использовавшие как прикрытие каждый камень, а ущелья для передвижений, отчаянно сопротивлялись, вели сильный ружейный огонь со всех сторон, били из орудий, ни на одном рубеже удержаться они не смогли. К исходу дня суворовские войска овладели перевалом Сен-Готард (2108 м над уровнем моря).

Эта старая дорога, по которой поднимались русские воины, сейчас привлекает лишь туристов, желающих взглянуть на знаменитый перевал и грандиозную панораму горных ликов. Сейчас пассажирское и грузовое движение с узкой и опасной дороги через перевал (дорога служила верой и правдой семь с половиной веков) оттянул современный автомобильный 17 -километровый туннель, построенный в1970-1980-е годы.

На перевале постоянно думаешь: как же, должно быть, было тяжело русским солдатам подниматься по той старой дороге, да ещё всё время сражаясь с отступавшим, но цеплявшимся за каждый камень неприятелем.

Перевал открыт для движения пять месяцев в году, остальные семь месяцев он завален многометровым слоем снега. На перевале всего 3-4 здания. В одном из них, построенном в XIX веке, пятнадцать последних лет открыт национальный музей. Им заведует первый и бессменный директор Карло Петерпостен. Юрист по образованию, страстный искатель кристаллов, Карло увлёкся русской темой в швейцарской истории. С его помощью приезжали русские художники в Швейцарию, он работал с русским скульптором Д. Тугариновым, найдя место для памятника Суворову и организовав сбор средств на его создание и установку; им были устроены выставки в трёх музеях Швейцарии из собрания Исторического музея России с Красной площади, где были представлены подлинные вещи участников Суворовского похода. Карло Петерпостен посвятил этим вопросам несколько лет, много раз приезжая в Россию. Его на родине уже стали называть "русским". Зная, сколько сил он вложил в создание памятника А.В. Суворову, я показываю его на портрете с бронзовой моделью памятника, где изображены русский полководец с швейцарцем-проводником Антонио Гамбой; фоном им служит старинная гравюра XIX века с изображением здания музея (ранее это была почта) на перевале.

На Сен-Готарде голые скалы изредка при крыты бруснично-чернично-вересковым ковром. Переползающие через перевал облака (их здесь называют "обезьянами") за три минуты могут всё вокруг погрузить в белую мглу, внезапно может посыпаться снег. Я видела солнечные дни на Сен-Готарде, приходилось работать и на ледяном ветру, когда каждые пятнадцать минут снежный заряд изменял картину. Карло Петерпостен заметил, что и сентябрь1799 года был на редкость мокрым, на пере вал очень рано пришла зима.

На этом небольшом плато в окружении озер несколько в стороне от зданий музея и отеля, на огромных скальных глыбах стоит каменная часовня, "часовня мертвых", сооруженная в 1577 году, в которой монахи-капуцины с перевала хоронили замерзших в дороге путников. Здесь же были похоронены русские и французские солдаты, убитые в тот сентябрьский день 1799 года.

* * *

Ровно 200 лет спустя, в сентябре 1999 года на Сен-Готарде вновь появились русские гренадеры и егеря, в мундирах и с ружьями "образца 1799 года". Это была военно-историческая группа энтузиастов-москвичей, как и я, без официальной поддержки нашей страны приехавших в Швейцарию. После праздничных встреч, рапортов и салютов, в дождь, в темноту гренадеры отправились к "часовне мертвых" поклониться нашим доблестным чудо-богатырям, упокоившимся на этой земле. Дождь заглушил залп ружей. Но я до сих пор помню очень серьёзные и искренние лица молодых мужчин! На душе в тот день было торжественно и светло.

* * *

Буквально на другой день после сражения за Сен-Готард в 1799 г. штурмом была взята ещё одна альпийская твердыня - Чертов мост. ...Суров и мрачен весь пейзаж массива Сен-Готард. Но он особенно дик в ущелье Шёлленен. С кручи открывается вид на бешено бурлящий и пенящийся среди больших камней поток Ройса. Стеной уходят вверх скалистые, почти лишенные растительности серо-коричневые горы. По этим кручам и обледенелым скалам шли в полной амуниции солдаты Суворова, люди равнин, никогда в своей жизни не видевшие гор, не знавшие ни их трудностей, ни коварства. И не просто шли - шли с упорными боями, всё время сбивая вражеские заслоны, и героическим штурмом 14(25) сентября 1799 года взяв узкий каменный горбатый мост, ставший известным с этого дня всему миру. Вот уж действительно "там, где не пройдет олень, пройдет русский солдат".

Об этом бое говорится во многих книгах, изданных в Швейцарии от школьных учебников и путеводителей по стране до солидных исторических исследований.

В сотне метров от Чертова моста на берегу Ройса в 1898 году под наблюдением князя С.М. Голицына на его средства был сооружен грандиозный памятник в виде 12-метрового креста, вырубленного почти в отвесной скале. Под крестом огромными бронзовыми буквами написано по-русски: "Доблестным сподвижникам генералиссимуса, фельдмаршала графа Суворова-Рымникского, князя Италийского, погибшим при переходе через Альпы в 1799 г." И рядом бронзовый меч с лавровым венком. Здесь чувствуешь всем естеством своим и суровую мощь здешней природы, и величие подвига суворовских солдат, и охватывает тебя чувство благоговейного почтения к их памяти.

Немало времени мне пришлось провести в этом ущелье. Здесь даже осенью было многолюдно: приезжали туристы, энтузиасты-швейцарцы приводили друзей из отдаленных районов страны, учителя проводили здесь уроки истории; появлялись солдаты из местного гарнизона, подъезжали автобусы с гостями из российского посольства...

В сентябре 1999 года на улице Андерматта (в городке фактически одна улица с отходящими от неё крохотными переулочками) было шумно и тесно. Не столько от туристов из разных стран мира, что характерно для этого горнолыжного курорта в зимнюю пору, сколько от русских людей, приехавших отметить круглую дату. На одном пятачке играл оркестр воспитанников Московского военно-музыкального училища, на площадке перед музеем Суворова под рябиной, усыпанной красными гроздьями, гремели ружьями члены военно-исторической группы в егерских и гренадерских шапках. Со слезами на глазах на них смотрели старики - дети эмигрантов первой волны, приехавшие на торжество в Швейцарию. И потом стояли все обнявшись под этой рябиной и пели русские патриотические песни. Из окошек с красной геранью в тесно стоящих домах выглядывали с улыбками местные жители. Я обратила внимание на маленькую русскую девочку Юлю, в полувоенном костюме шагающую с гренадерами. Она также была членом военно-исторической группы. На Чертовом мосту она тоже участвовала в инсценировке сражения, очень стойко держалась в многочасовых построениях и переходах. По окончании торжественного победного залпа из ружей командир группы В.И. Семченко взял девочку на руки, и она над пропастью сбросила вниз скромные цветы из своей корзиночки. Вихревые потоки воздуха закружили и разбросали эти цветы, казавшиеся в ущелье невесомыми пушинками. И вновь прогремел залп. Вот почему среди мужских портретов появился у меня и этот.

Двести лет назад в армии Суврова швейцарцы видели не только и не столько одну из иностранных армий, использующих их родную землю как театр военных действий, а силу, способную изгнать прочно обосновавшихся французов, причинявших зло мирному населению. (Историки пишут об этом периоде: "Вся Швейцария изнемогала под тяжестью всякого рода требований и вымогательств".) И сейчас мы по-прежнему видели искреннее и дружелюбное отношение к себе. Правда, отмечу, за последнее время здесь видели и много других приезжих из России. Начинает складываться несколько своеобразное представление о русском человеке "благодаря" нашим мафиози (эта тема часто освещается в средствах массовой информации), приехавшим из СНГ проституткам, "новым русским", швыряющим деньги направо и налево. Последнее поражает швейцарцев, которые ценят труд и которым деньги, при всем видимом благополучии, достаются весьма нелегко.

Предложение провести выставку живописи "Русская традиция" в двух кантонах, где проходила армия Суворова (в рамках юбилейной программы), меня очень обрадовало. Появлялась возможность расширить представление о России, о наших людях и о нашей земле, о наших ценностях и святынях. Современные жители Швейцарии крайне редко видят произведения изобразительного искусства, выполненные в традициях реалистической живописи. ХХ век ввел в искусство много "измов", разрушив при этом школу реалистического изображения, показа жизни "в формах самой жизни".


 


 

* * *

Весной 2000 года моя передвижная выставка переехала в новое для меня местечко Мон-Вуйи, кантон Фрибург, граничащий с Францией. Альпы остались далеко, их синеющие вершины красочным орнаментом окаймляли с юга эту землю. Неизменно приветливое "бон жур" от продавцов в магазинчиках, случайных прохожих на улицах, проезжающих велосипедистов и т.д. и т.п., фантастически яркие цветы, растущие повсюду, спокойные чайки и лебеди на озерах, средневековые крепости, уютные домики под красной черепицей - всё это вырывало меня из "войны" и переносило в "мир". Мою выставку проводили винодел Рено Бурнье и его русская молодая жена Марина. Несколько лет назад им пришла идея назвать один из сортов вина "Суворов". И теперь белое и красное вино с этим названием - постоянный участник всех юбилейных церемоний, на одной из которых мы и познакомились.

В работе над героико-трагической темой в Альпах мне помогали суровые горные пейзажи. А на этой прекрасной земле мне не давала покоя мысль, что русские немало сделали для того, чтобы эта жизнь, которая раскрывалась передо мной, была похожа на сказку. Сколько движения, красок, сколько довольных собою людей; всюду пьют, едят, весело болтают, смеются... На выставке мне часто говорили: "Люди на ваших портретах очень грустны. Нам не понятна эта печаль". И тем не менее "русский поэтический реализм", как о моем творчестве высказались местные газеты, был близок по мировосприятию большинству швейцарцев. Более того, я заметила, что они очень скучают по традиционной живописи. Они радовались портретам своих друзей, которые я писала на их глазах, моему восторженному восприятию таких привычных их глазу шале, сарайчиков, тропинок в горах, церквушек на горных склонах. И всегда их восторг вызывал кусок заплесневелого швейцарского сыра, пасхальный пирог "коломбо" (в переводе - голубь), старая медная посуда или связка огромных ржавых ключей, изображенные в натюрмортах.

Мне отчасти повезло. Дело в том, что моя живопись вызывала у швейцарцев ассоциации с творчеством их национального художника Альберта Анкера (1831-191 О). По мастерству своему он напоминал наших художников-передвижников, но был, пожалуй, мягче и лиричнее. Почти все швейцарцы знают его и гордятся им. Работы его представлены во всех крупныx музеях Швейцарии. Мон-Вуйи, где проходила моя выставка, находится в нескольких километрах от городка, в котором жил этот художник. Я пригласила на выставку его потомков, сотрудников дома-музея Анкера. Увидев три ключа в натюрморте "Швейцарский антиквариат", они стали уговаривать меня отдать им эти ключи, ибо были уверены, что это как раз те ключи, которые пропали много лет назад из музея. Натюрморт, не скрою, был написан под впечатлением добротной и лиричной живописи швейцарского художника. Ключи же я нашла в сарае у моего друга на другом конце страны. Этот забавный случай своего рода признание волшебной силы искусства.

Я благодарна судьбе, которая свела меня с удивительной темой - Суворовым, его походом, Швейцарией. Надеюсь, что мне удалось оживить человеческую память и в то же время рассказать о настоящем. Поездки в эту удивительно разнообразную страну помогли мне лучше понять не только швейцарский народ, но и нас, наш характер. Очень часто я была первым русским человеком, с которым общались и которого внимательно разглядывали швейцарцы. И несмотря на то, что много работ я подарила, еще больше этюдов привезла домой. В надежде на счастливое продолжение этой темы в моей творческой судьбе.